Сказка со счастливым концом

[koshka-poganka]

Жила-была одна девочка.

Она была совсем маленького роста; другие дети ее дразнили. Все девочки, которых в детстве много дразнят, вырастают либо очень тихими, забитыми и скромными, либо, наоборот, с совершенно несносным характером. Характер у девочки получился именно что несносный. И еще она полюбила сказки – и слушать, и рассказывать – и от этого всегда мечтала о странном.

Когда она немного выросла, ее выдали замуж за одного парня, толстого и несимпатичного. Зато он был из зажиточного семейства, а ее никто особо и спрашивал. Мать парня увидела девочку – та была очень хороша собой – и сказала:
— Вот и жена моему сынку!
А потом сказала девочке:
— Вот мой сынок, твой будущий муж! Вы славно заживете с ним.

Девочка фыркнула было носиком, но родители ее немедленно согласились. Очень обрадовались: породниться с такой хорошей семьей! Не обрадовалась только невеста. Жених ей не понравился совершенно.

Замужем оказалось не то чтобы плохо, но очень скучно. В новом ее семействе было принято целыми днями есть да спать. Молодой жене очень быстро это надоело совсем, она и сбежала как-то ночью. Вылезла в окно, делов-то.

И оказалась одна, без крова над головой и каких бы то ни было средств к существованию. Денег она с собой не взяла, и вообще ничего не взяла; платье только да туфли – в чем была. К родителям возвращаться она не желала совершенно. Решила попроситься куда-нибудь на службу: судомойкой, горничной, как-нибудь так.

Ну и устроилась в один дом. Там хорошенькая служанка сразу как-то приглянулась молодому хозяину, мальчику хорошего рода, застенчивому и в очках. Тот по недостатку жизненного опыта и по избытку опыта, почерпнутого в романах, принял чувства, которые испытывал к глазам и ножкам девицы, за любовь (а может, и было это любовью – в таком деле и за себя-то не всегда скажешь точно, не то что про других).

Некоторое время он сочинял предлоги, чтоб оказаться в той комнате, где она вытирала пыль (довольно глупо - в своем доме-то), краснел и бледнел при встрече с ней, писал стихи (но никому не показывал, – и, в общем-то, это было мудрое решение) и так далее. Потом как-то, улучшив момент остаться с девочкой наедине, брякнул что-то про прекрасные глаза (про ножки благоразумно умолчал) и насчет руки и сердца. Хотя насчет руки мелькнула мысль о явной неуместности такого предложения.

Но девушка его немедленно оборвала: мол, какой еще замуж? Если ухаживать собираешься и все такое, то начинай уже. А про руки – пожалуйста, в тряпочку. Была там разок, ничего интересного.

Чем и покорила молодого аристократа окончательно. Он как-то уже намного спокойнее сообщил, что она прелесть какая хорошенькая, хоть и непохожа совсем на девиц его круга. Девушка принимала ухаживания благосклонно; родители юноше не препятствовали, полагая его увлечение безобидным развлечением.

Юноша долгое время вел себя вполне разумно; однако спустя несколько месяцев случилось с ним беспричинное обострение. Созвав однажды гостей (своего круга, разумеется), он вывел к ним девочку – в красивом платье и дареных жемчугах – и представил ее как свою невесту. Девушка продержалась вечер: косые взгляды, громкие шепотки, презрительные лица, ну, вы сами понимаете. Всю ночь она потом проревела; нет, если бы девочка любила этого человека, она бы вынесла и не такое, но в том-то все и дело.. В общем, она сбежала опять, оставив трогательное письмо, но из подарков ничего не взяв. Хотя от юноши бы не убыло, честное слово.

Тем, кто волнуется за судьбу этого мальчика, я могу рассказать, оставив ради этого ненадолго рассказ о беглянке: убивался он страшно, заболел даже. Однако через некоторое время страдания его поутихли, он начал обращать внимание на других женщин и в конечном счете женился на одной юной аристократке: как это ни удивительно, по взаимной любви.

Девочка же целое лето бродяжничала (повезло ей сбежать в разгар весны), а как дело к холодам пошло – стала искать, куда бы на зиму приткнуться. Но как-то все не очень получалось; и в начале ноября, когда ударили холода – вдруг оказалось, что крова и работы как не было, так и нет, а снег, между прочим, идет. И не ела она уже дня три как. Это уже не говоря о том, что забрела она в такое невесть куда, что человеческое жилье еще поискать надо.

К вечеру следующего дня – как вообще живая осталась, не спрашивайте – она постучалась в дверь одиноко стоящего домика. Ей открыла сухонькая старушка.
— Ах ты бедняжка! — сказала хозяйка: она была, в сущности, добрая старуха. — Ступай сюда, погрейся да поешь со мною!

Девочка понравилась старушке; она сказала:
— Ты можешь жить у меня всю зиму, только убирай хорошенько мои комнаты да рассказывай мне сказки — я до них большая охотница.

Девочка поблагодарила старушку. «Ну вот» – подумала она – «Все не так уж и плохо». Прошло несколько дней.

— Скоро, пожалуй, у нас будут гости, — сказала как-то хозяйка, — Мой сосед обычно навещает меня раз в неделю. Он живет еще куда лучше меня: у него огромные залы, а ходит он в чудесной бархатной шубке. Вот если бы тебе удалось выйти за него замуж! Ты бы зажила на славу! Беда только, что он слеп и не может видеть тебя; но ты расскажи ему самые лучшие сказки, какие только знаешь.

Сказки рассказывать не пришлось: сосед не любил их. Зато пришлось петь; голос девочки произвел на соседа весьма приятное впечатление. Впрочем, насчет свадьбы он не заикался, и прекрасно. Девочке меньше всего на свете хотелось замуж; и за этого господина она мечтала выйти не более, чем за кого-нибудь еще.

Несколько месяцев прошло.

Однажды, гуляя по заснеженному лесу, девочка нашла окоченевшее существо. Та сказочница, что рассказала мне эту историю, в этом месте всегда сбивалась. Она не была уверена, кого же именно выкопала девочка из-под снега: вампир? демон? ангельское существо? оборотень, химера? Точно известно вот что: существо было наделено крыльями. И еще отчего-то его (точнее, ее: это была женщина) нельзя было привести в дом к старушке. Возможно, дело было в религиозных каких-то причинах?

Левое крыло существа было пробито стрелой. Девочка нашла небольшую пещерку, развела там огонь, отогрела крылатую женщину. Вынула стрелу, перевязала рану. Сбегала домой за едой, напоила и накормила; устроила ей постель. Женщина еще очень долгое время была очень слаба; совершенно точно можно сказать: если бы не девочка, она бы сгинула совсем. Та долгое время ухаживала за этим пугающим созданием – и выходила-таки.

Звали крылатую женщину Ласточкой. Надо сказать, это имя не очень-то соответствовала ее угрюмой, мрачной натуре – хотя, возможно, рана и болезнь оказали определенное влияние на характер. Впрочем, к девочке Ласточка испытывала искреннюю привязанности и глубокую благодарность. Хотя заметим - впервые очнувшись, женщина-птица была очень напугана, обнаружив, что имеет дело с человеком.

К весне Ласточка поправилась. Понемногу начала вначале вставать, затем летать – невысоко, чтоб никто не увидел. В конце концов Ласточка засобиралась в дорогу. Она предложила девочке отправиться с ней: у обеих натура была бродяжья. Вместе бы путешествовали..

Девочка скрепя сердце отказалась – было бы нехорошо бросить старуху-хозяйку после того, как та спасла ей жизнь. Огорчится ведь.
— Не могу, — сказала девочка ласточке.
— Прощай,— ответила та и взмыла в воздух

Девочка чуть не заревела. Вернувшись в старушкин дом, она чуть не заревела снова.
— Через месяц твоя свадьба, — сказала хозяйка. Сосед все-таки решил посвататься; спросить у самой девочки ему и в голову не пришло.

Девочка отказалась наотрез.
— Пустяки! — сказала старуха. — Что за капризы. У тебя будет чудеснейший муж. У самой королевы нет такой бархатной шубки, как у него! Да и в кухне и в погребе у него не пусто! Благодари Бога за такого мужа!

Девочка пожала плечами – чем спорить, лучше сбежать, как всегда. Но в комнате своей она оказалось под замком: старуха не только заперла дверь, но и ставни заложила на засов. Девочка отказывалась от еды, пыталась сломать дверь, выражалась неподобающим для девиц образом; хозяйка же была уверена, что это «капризы невесты» и «с ума подвинулась от счастья». В конце-концов к ней приставили пару крепких парней из жениховых слуг. Еду жених присылал со своей кухни; караулили девочку его люди; от него приносили наряды, украшения; даже ванну жестяную. Похоже было на то, что после свадьбы жизнь девочки вряд ли можно будет назвать интересной.

Наступил день бракосочетания. Жених обещал прислать слуг и куаферов; с утра же зашел сам. Девочка попросилась прогуляться немного – хотя бы даже с ним или со слугами. Ну куда она денется, в самом деле?

Вышли на улицу. Девочка чувствовала себя хуже некуда.
— Эй, кнопка! — вдруг раздался знакомый голос над головой,
Девочка подняла глаза и увидела Ласточку
— Теперь у тебя, что ли, неприятности?

Жених стоял, открыв рот; и даже не попытался ничего сделать, когда крылатая женщина упала вниз, подхватила девочку (как хорошо, что та была такой маленькой) и упала в небо.

И они улетели далеко-далеко.

Это пожалуй что и всё. Вот, правда, случалось мне слышать вариант этой истории, в котором на девочкином жизненном пути возник еще и некий король. Влюбился, женился, жил долго и счастливо.

Но сами подумайте – разве короля девочка грела своим дыханием? Разве короля выхаживала всю зиму? Разве король умыкнул ее из-под носа у чужих неприятных людей? Разве король подарил ей целый мир, бродяжничай не хочу? Разве у короля, в конце-концов, есть крылья?

Не уж. Пусть хоть в сказках все будет по-справедливости. Девочка и Ласточка и до сих пор путешествуют по миру вместе.

Конец